13. В рубрике «Встреча с писателем» размещено интервью, которое Доминика Матерская, действуя по репортерскому заданию журнала “Nowa Fantastyka”, взяла заочно (по электронной почте) у английского писателя-фантаста Стивена Бакстера (Stephen Baxter) (стр. 73). Интервью озаглавлено:
У ЦИВИЛИЗАЦИИ ХВАТАЕТ ХЛОПОТ
Cywilizacja ma kłopoty
”Nowa Fantastyka”: Вы в своем творчестве опираетесь на знание истории и классических произведений («Машина времени»Герберта Уэллса) и в то же время используете новейшие достижения астрофизики. Откуда у вас такая широта интересов?
Стивен Бакстер: Я, когда писал «Корабли времени» (“The Time Ships”, 1995), хотел создать великий роман о путешествиях во времени – темпоральный аналог великим романам о путешествиях в пространстве; ассоциация с «Машиной времени» пришла позже. Я хотел написать роман об изменении истории – мне подумалось, что если машину времени изобретут и манипулирование временем станет возможным, ведь мы же наверняка не ограничим себя операцией в стиле «а поедем-ка и застрелим Гитлера», как это обычно бывает в НФ. Почему бы нам не вернуться во времени аж к «Большому взрыву»? Чтобы дело спорилось, мне нужен был путешественник во времени, вот я и подумал – а почему бы мне не использовать уэллсовский прототип? Вот источник моей книжки и замысла сиквела «Машины времени».
Проштудировав Уэллса, я решил противопоставить молодого джентльмена-ученого, выходца из XIX века (то есть молодого Уэллса), современному пониманию общества и науки и перспективам следующего мрачного столетия. То есть у книги были два источника: наука и классический роман. Замыслы книг развиваются естественным образом, по крайней мере в моем случае – они прорастают из зерна и постепенно превращаются в нечто зрелое.
”Nowa Fantastyka”: Значит, «Корабли времени» — продолжение «Машины времени». Вы считаете, что дописывание классических произведений и тем самым изменение значений, приданных им авторами, допустимый процесс с точки зрения морали?
Стивен Бакстер: Откровенно говоря, я боялся реакции читателей на дописывание произведения такого классика как Уэллс. Но передо мной лежало несколько сиквелов «Машины времени», весьма тривиальных. Я хотел отдать дань уважения Уэллсу, исследовать и расширить его работу, а не просто использовать замысел классика. Мне кажется, что читатели именно так восприняли «Корабли времени».
”Nowa Fantastyka”: Почему вы ушли из науки. Фантастика давала вам большее удовлетворение? Вы разочаровались в науке?
Стивен Бакстер: Я защитил докторскую диссертацию по аэронавтике. Однако я не годился для этой работы, меня утомляли детали. Мне нравятся научные исследования, но для меня гораздо интереснее взглянуть на то-другое с точки зрения широкой перспективы, создать в уме целостный образ, не говоря уже о его описании. Поэтому я занялся преподаванием, а затем десять лет работал в промышленности и постепенно (не всегда осознанно) готовил себя к писательской карьере. Когда мне было 15 лет, мне задали вопрос: «Кем ты хочешь стать?», и я не задумываясь ответил: «Писателем». Мне это казалось недостижимым вплоть до того момента, когда мечта начала сбываться.
”Nowa Fantastyka”: Действие цикла ваших произведений, начатого романом «Плот» (“Raft”, 1991), разворачивается в мире с искаженными физическими законами, являющемся частью астрофизически вырожденной вселенной. Вы считаете, что люди могут выжить в таких неблагоприятных условиях?
Стивен Бакстер: «Плот» родился из рассказа «Цветы ксили» (“The Xeelee Flowers”), опубликованного в журнале “Interzone” весной 1987 года.
Главная тема почти не изменилась, но в рассказе я лишь слегка наметил сюжет. Мне захотелось расширить этот текст до размера романа, потому что я не мог перестать думать об этой истории и подступаться к ней с разных сторон. И я обдумал все заново. В работе над «Плотом» мне очень помог Дэвид Брин, который прочитал первую версию и задал мне много трудных вопросов об экологии и тому подобном.
”Nowa Fantastyka”: Кроме вас еще несколько писателей (например, Ларри Нивен в «Интегральных деревьях») размещает в таких системах целые биосферы. Вы верите в то, что в таких изменчивых и неблагоприятных условиях могут возникнуть и эволюционировать высшие формы жизни? Ведь жизнь – это очень тонкое, нежное и хрупкое явление, которое требует благоприятных условий для зарождения и развития.
Стивен Бакстер: Я считаю биоценозы «Плота» очень правдоподобными. На Земле жизнь развивается везде, где только может, так почему бы ей и там не развиваться?
”Nowa Fantastyka”: В романе «Плот» вы описываете погибающий мир, в котором дело доходит до революции. Следует ли в этом видеть аналогию с нашим миром, которому сыплются на шею тысячи проблем и где также хватает недовольных?
Стивен Бакстер: Всю литературу следует трактовать, как аналогию нашему миру. Как и у общества «Плота», у всей нашей цивилизации хватает хлопот, но мы можем спасти ее от разрушения работой и заботливостью. Я думаю, что нынешний век станет решающим: нас ждет проскальзывание через узкое горло естественных богатств. Но если мы преодолеем этот кризис, если нам удастся распространиться за земные пределы, нас ждет воистину безграничное будущее. Нам придется сильно постараться, чтобы пережить следующие годы в едином порыве.
”Nowa Fantastyka”: Герой романа «Плот» — ученый, ищущий знаний, которые нужны для спасения мира. Также и наш мир, который стоит перед угрозой гибели, может рассчитывать только на помощь науки. Не отступили ли вы от взятой на себя моральной повинности, когда отказались от профессионального занятия наукой?
Стивен Бакстер: Пропаганда науки – это главная функция НФ, она столь же важна, как и занятие научными исследованиями, и связана с той же самой моральной повинностью.
”Nowa Fantastyka”: Я читала роман «Антилед» в ходе конфликта между США и Францией и Германией из-за войны в Ираке. При такой разносторонности взглядов, зарисованных также в «Антиледе», смогут ли Европейский союз и НАТО сохранить свою целостность. Удержится ли нынешняя форма нашей цивилизации?
Стивен Бакстер: Я писал «Антилед» (“Anty-Ice”, 1993) перед войной в Заливе. Англия в 1870 году была единственным в мире супергосударством и решала те же проблемы, что США и весь Запад в настоящее время. Об этом и говорится в книге. Я уверен в том, что нынешние государственные институты изменятся или вообще падут, но люди всегда будут терзаться теми же самыми проблемами.
”Nowa Fantastyka”: Согласно Хокингу, машины времени невозможно построить, а если бы даже таковое удалось, они попросту уничтожались бы, стоило их нацелить на отстоящую во времени цель. Как далеко может зайти НФ в деформации установленных наукой положений?
Стивен Бакстер: Не все согласны со Стивеном Хокингом. Если говорить о науке, то я стараюсь не игнорировать фактов. Быть может, я чуточку напрягаю законы физики – иногда – но это ведь научная фантастика, а не ортодоксальная наука, значит можно и немножечко пошатнуть устои. Здесь нет твердо установленных правил. НФ – это гигантское строение, и единственной мерой ценности писателя является реакция на его произведения читателя. Я лично, как читатель, предпочитаю истории, находящиеся в согласии с современными знаниями о космосе. Люблю думать, что эти странные события могли бы где-нибудь произойти…
”Nowa Fantastyka”: В чем, по-вашему, заключается основная разница между британской фантастикой и американской?
Стивен Бакстер: Привычно считают, что американская фантастика оптимистична, а британская, напротив, пессимистична. По-моему, оптимизм – вопрос шкалы времени. Если я скажу: через пятьдесят лет человечество погибнет, это будет воспринято, как признак пессимизма. А если скажу: человек проживет миллион лет, это прозвучит оптимистично, но космос ведь продолжит свое существование на тысячекратно более долгий отрезок времени. Так где тут истина?
Новейшая постмодернистская «космическая опера» — это «Яблочное зернышко» (“Appleseed”, 1999) критика и теоретика НФ Джона Клюта (John Clute).
Претенциозным, оргиастическим способом он создает НФ, опираясь на собственную теорию фэнтези, описанную в «Энциклопедии фантастики», которую сам же и написал. Он использует эту теорию, как основу для построения «космической оперы», что гениально и прекрасно ему удается, хотя части обычных читателей повышенный интеллектуальный уровень текста может не понравиться.
Очередное важное событие – это «Свет» (“Light”, 2002) М. Джона Гаррисона (M. John Harrison),
лирическое возвращение к «космической опере», которая была jeu d’esprit его молодости, то есть к «Устройству с Центавра» (“The Centauri Device”, 1974).
Он вернулся к этой книге после многих лет исследований хрупкой нежности человеческого сердца. Также Пол Макоули (Paul McAuley) написал «космооперную» трилогию «Пять сотен миллиардов звезд» (Four Hundred Billion Stars: “Four Hundred Billion Stars” – 1988; “Of the Fall” – 1989; “Eternal Light” – 1991)
и несколько «более мягких» романов твердой НФ, поскольку, будучи биологом, занимается обычно созданиями, сотворенными из более мягкого, чем сталь, материала. Его прекрасный роман «Сказочная страна» (“Fairyland”, 1995) представляет читателю Европу, опустошенную биотехнологиями, нанотехнологией, генетической инженерией и психоактивными вирусами.
В его новейшей книге «Паутина» (“Whole Wide World”, 2001) – ведь это WWW, не так ли? – речь идет о полиции и компьютеризованной технологии слежения за людьми.
Твердая НФ par excellence – это область деятельности Стивена Бакстера (Stephen Baxter), который задает себе вопрос, как, располагая достижениями современной технологии, творить чудеса в Солнечной системе, например организовать полет на Титан.
Такой полет, как он сам показывает – путешествие в одну сторону; Бакстер умеет будить воображение, но умеет и его обуздывать. С тех пор, как он написал «Путешествие» (“Vojage”, 1996)
– эпический роман о том, как мы могли полететь на Марс (но это нам не удалось), его писательское мастерство получило значительное развитие: он перестал сочинять правдоподобные истории о космосе, его проза обрела утонченность и психологическую глубину.
Есть еще Кен Маклауд (Ken MacLeod), пишущий тексты, где НФ смешана с пропагандой анархизма (что, как ни парадоксально, добавляет ему поклонников из правых сил).
Есть также Йен Макдональд (Ian MacDonald) (умеет писать, как каждый другой писатель, только лучше)
и, наверное, много других Йенов и Мак-как-их-там, чтобы мы не забывали, что Шотландия все еще входит в Британское Содружество. Ну и кибернетик Чарльз Стросс (Charles Stross) с каждым годом пишет все лучше и лучше,
Джон Кортни Гримвуд (Jon Courtenay Grimwood) сочиняет романы об альтернативной фантастической Северной Африке,
а марксист Чайна Мьевиль (China Miéville) занимается (вы не догадаетесь) выдуманными проблемами бароккового мира фэнтези.
Да, что-то начинает твориться и в Новой британской фэнтези, гораздо более интересное, чем клонирование Толкина, но об этом умолчим, поскольку здесь речь идет о современной британской НФ, а не фэнтези.
Таким образом, именно сейчас в Великобритании создается то, что считается важнейшим в современной НФ (real stuff, если употребить сленг, родом из NASA). С этим можно не согласиться, поскольку всегда найдутся исключения и контраргументы, но такие споры только придают нам бодрости. Потому что именно бодрость в современной британской фантастике – и есть самое важное; бодрость и возбуждение, которое порождает уверенность в том, что то, что мы пишем, имеет значение – интеллектуальное, эмоциональное, стилистическое и (не побоюсь этого слова) футурологическое.
Конец восьмидесятых годов застал британскую фантастику в интересном положении (э-э… Ну -- так в оригинале. W). С одной стороны она развивалась в оппозиции к очередным американским модам, а с другой – оставалась в тесном контакте с главным течением – воздействуя на него, противопоставляясь ему и черпая из него. В такой ситуации, которая, несмотря на различные художественные повороты, длится по сей день, в Англии образовался рынок звезд-насмешников. На фоне известных имен (все еще пишут Кларк, Олдисс, Баллард, на полках книжных магазинов сменяют друг друга все новые и новые издания произведений Толкина) сияет небольшая группа творцов коммерческих бестселлеров – законодателей мод, овладевших не только Англией и Соединенными Штатами, но и всем миром.
Кроме Джоанн Роулинг (Joanne Rowling) все они специализируются в пастишах и юмористической литературе. Терри Пратчетт (Terry Pratchett) создал Диск (Плоский мир) – мир неустанных пародий как фантастических стереотипов, так и житейских перипетий XX века.
Воспитанник и подмастерье Пратчетта (совместно написанные сценарии и роман «Благие знамения» [“Good Omens”, 1990])
Нил Гейман (Neil Gaiman) предпочитает стилизации – от якобы сказочной «Звездной пыли» (“Stardust”, 1998),
через уподобленную Алисе «Коралину» (“Koraline”, 2002)
до городской фэнтези «Задверье (Никогде)» (“Neverwhere”, 1996).
Дуглас Адамс (Douglas Adams) в конце концов довел традицию и шаблон американских космических приключенческих романов до абсурда, написав «Автостопом по Галактике» (“The Hitchhiker’s Guide to the Galaxy”, 1979), один из безусловных бестселлеров конца века.
Начало нового тысячелетия на Британских островах характеризуется стабильностью рынка фантастики, на котором размещаются несколько ее поджанров. Классическая, твердая НФ представлена книгами Стивена Бакстера (Stephen Baxter), отставного ученого, который помимо того, что интересуется математикой и астрофизикой, является страстным историком-любителем (действие одного из его романов «Антилед» [“Anti-Ice”, 1995] разворачивается в викторианской Англии с подробным описанием реалий того времени).
Кроме него твердую фантастику пишет также Йен Уотсон (Ian Watson), автор великолепных рассказов (сборник «Медленные птицы» [“Slow Birds”, 1985]) и несколько более слабых романов.
В последнее время Уотсон, однако, пишет гибридные романы, в которых переплетаются элементы НФ и фэнтези, например «Магия королевы, магия короля» (“Queenmagiс, Kingmagiс”; 1986).
Упоминавшаяся уже Джоанн Роулинг (J.K. Rowling), чей цикл о Гарри Поттере в очередной раз отсылает читателя к викторианским образцам историй о другом, волшебном мире, сотворила нечто среднее между сказкой и фэнтези, и ее успех, похоже, частично обусловлен умелым использованием фантастических стереотипов.
Продолжает появляться амбициозная фантастика, соприкасающаяся с литературой основного течения – наиболее интересным ее представителем является Дэвид Митчелл (David Mitchell), автор романов «Литературный призрак» (“Ghostwriten”, 1999)
(Ну да, ну да -- перевод названия на русский язык не совсем корректный. W.)
и «Сон № 9» (“Number 9 Dream”, 2001)
– неслыханно гетерогенных, объединяющих черты киберпанка и реалистического психологического романа, и исполненных очарования азиатскими культурами.
Несмотря на такую разнородность, наибольшего успеха достигли пародисты и насмешники. Почему молодые англичане любят Пратчетта и Адамса, которые не предлагают ничего нового, а лишь высмеивают старое? Видимо на Британских островах, в колыбели мировой фантастики, трудно удивить читателя оригинальностью замысла – фантастические истории здесь издавна составляют один из важнейших поджанров массовой культуры. В виде книг, комиксов, экранизаций и радиопостановок (автором каковых был среди прочих и Адамс) они окружают читателей, создавая впечатление повторяемости и исчерпанности. Писателям, которые умеют их пародировать, принадлежит будущее – по крайней мере первая декада нового тысячелетия.
1. Рассказ английского писателя Стивена Бакстера/Stephen Baxter, который называется в оригинале “George and the Comet” (1991, “Interzone”, # 52, Okt.; 1997, ант. “The Best of Interzone”; 1998, авт. сб. “Traces”), перевел на польский язык под названием “George i kometa/Джордж и комета” АРКАДИУШ НАКОНЕЧНИК/Arkadiusz Nakoniecznik (стр. 3-8). Иллюстрации МАГДАЛЕНЫ ЕНДЖЕЙЧАК/Magdalena Jędrzejczak.
Жуткое это, наверное, ощущение – очнуться в неуклюжем теле некоего лемура-летяги, да через несколько миллиардов (!) лет после своей спокойной смерти, да на некоей маленькой планетке, да еще и под гигантским солнцем и громадной кометой, готовой рассыпаться на части…
Рассказ переводился на немецкий и французский языки, на русский язык не переводился. На его карточку можно глянуть тут А почитать об авторе можно здесь
И это первая наша встреча с писателем на страницах журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka”.
2. Рассказ американского писателя Алана Бреннерта/Alan Brennert, который называется в оригинале “Her Pilgrim Soul” (1990, 1992, авт. сб. “Her Pilgrim Soul and Other Stories”; 2002, ант. “The American Fantasy Tradition”) перевела на польский язык под адекватным названием “Jej dusza pielgrzymia/Ее душа бродяжья” АННА СЬЦИБËР-ГАЕВСКАЯ/Anna Ścibior-Gajewska (стр.9-16; 21-31). Название этого лирического и великолепного во многих отношениях рассказа почерпнуто из следующей строки стихотворения замечательного ирландского поэта Уильяма Батлера Йейтса: “But one man loved the Pilgrim Souls in You”, которая в переводе Григория Кружкова звучит так: “Но лишь один любил и понимал твою бродяжью душу”. Иллюстрации ЯКУБА ЩЕНСНОГО/Jakub Szczęsny.
Рассказ переводился на немецкий язык, на русский язык он не переводился. Карточки рассказа на сайте ФАНТЛАБ нет.
И таки да: писатель издавна примеривался к этой теме – в журнале “Rod Serling’s The Twilight Zone Magazine” еще в декабре 1986 года была напечатана его пьеса под этим же названием – “Her Pilgrim Soul”.
И это уже третья наша встреча с писателем (предыдущие см. “Nowa Fantastyka” № 3/1993 и 10/1993). Среди материалов обсуждения первого из указанных номеров можно найти и кое-какую информацию о писателе, поскольку биобиблиографии Алана Бреннерта на сайте ФАНТЛАБ нет.
3. Рассказ британского писателя Нила Геймана/Neil Gaiman, который называется в оригинале “Chiwalry” (1992, ант. “Grails: Quests Vizitation and Other Occurrences”; 1993, авт. сб. “Angels & Visitation”; 1995, ант. “Grails: Quests of the Dawn”) перевела на польский язык под адекватным названием “Rycerskość/Рыцарство” УРСУЛА ГРАБОВСКАЯ/Ursula Grabowska (стр. 21-25). Некогда меня очаровало уже самое первое его предложение. Дело в том, что я, конечно же, читал "Смерть Артура" Мэлори, пересказы Грина, прослеживал вариации легенд артуровского цикла, оценивал окололитературные интерпретации самого понятия "Грааль", много чего еще. И вот тут вдруг читаю: «Миссис Уитакер нашла Святой Грааль: он лежал под шубой». Иллюстрации РОБЕРТА АДЛЕРА/Robert A. Adler.
Этот рассказ позже заново перевела на польский язык и опубликовала в составе авторского сборника писателя “Dym i lustra/Дым и зеркала” ПАУЛИНА БРАЙТЕР/Paulina Braiter. Впервые сборник был опубликован в Польше в 2002 году и с тех пор многократно (2004, 2012, 2015, 2018) переиздавался.
В этом же переводе он был напечатан также в составе авторского сборника рассказов Н. Геймана “M jak magia/М как магия” (2007).
Русскоязычные читатели впервые увидели его в 2003 году под названием «Рыцарь и дама» в переводе О. МОРОЗ (ж-л «Звездная дорога», № 7-8). Позже его заново перевела на русский язык А. КОМАРИНЕЦ, и этот перевод был впервые напечатан в 2005 году в составе авторского сборника рассказов Н. Геймана «Дым и зеркала».
Известен также перевод рассказа, выполненный Н. ИВАНОВЫМ. На карточку рассказа можно глянуть здесь А с биобиблиографией его автора можно ознакомиться тут И это вторая наша встреча с писателем на страницах журнала “Fantastyka/Nowa Fantastyka” (первую см. в предыдущем номере – 11/1998).
облако тэгов
